– Сара Бернар, конечно, замолвила за тебя словечко этому модисту, – вставила я.
– Надеюсь, нет! Много лет назад, когда Сара еще играла в «Комеди франсез», она нанесла Ворту оскорбление: заказала у него для одного спектакля пять платьев, но надела на сцену только одно. Остальные наряды были других дизайнеров. Как рассказывала Сара, Ворт был вне себя от злости. В своем деле он тиран и не терпит конкурентов. О, нет, я заработала этот подарок судьбы сама, нашептав правильные слова нужным людям.
Годфри улыбнулся и покачал головой:
– Это твои деньги, Ирен, и ты можешь тратить их, как захочешь. Но все же мне думается, что мать всех пороков – безделье. Я видел, что после наших последних приключений ты заскучала во французской глуши. Если тебе необходимо развлечься, делай все, что заблагорассудится. Только дай нам с Нелл слово, что это того стоит.
– Не нужно впутывать меня, – возразила я. – Я не считаю пошив женских платьев достойным для мужчины занятием.
Ирен скомкала салфетку и бросила ее на покрытый скатертью стол:
– Твои представления о «приличиях» устарели тридцать лет назад, когда в шестидесятых мистер Ворт начал шить для императрицы Евгении. Теперь она в изгнании, империи пали, а Ворт продолжает править балом. К тому же он родился и вырос в Англии, поэтому, как истинный англичанин, просто не может вести себя недостойно. Твой консерватизм вышел из моды, как старый чепец.
– Напротив, чепец в моду только входит, – сказал Годфри примиряющим тоном. – Думаю, мы еще увидим его, и не раз.
– К тому же дом моделей Ворта выпускает перчатки, зонтики от солнца, ботинки и домашние туфли, – радостно перечисляла Ирен. – Ворт одевает женщин с ног до головы. У него можно купить все что угодно.
– Покуда хватит денег, – пробормотала я, ковыряя спаржу в тарелке.
– Погоди осуждать, Нелл. Сначала загляни на рю де-ля-Пэ. – предложила Ирен.
– Я? Но я и не думала ехать туда!
– Ты просто обязана это сделать, – заявила моя подруга.
– С какой стати?
– Наряды Ворта стоят целое состояние. Я вряд ли смогу в одиночку принять решение, какое платье шить. Слишком велика ответственность. А у Годфри нет в таких делах ни малейшего понятия.
Признание в неуверенности из уст женщины, которая совсем недавно вступила в схватку с опасным преступником, звучало неожиданно. Мы с Годфри посмотрели друг на друга в замешательстве.
– Ну пожалуйста, Нелл! – умоляла меня Ирен. – Ты же не позволишь мне отправиться в это царство кружева одной. Годфри прав: скука для меня смертельна. Я должна найти новый интерес, пусть даже такой легковесный, как мода. Мне нужна поддержка, сообщник, ангел-хранитель. Ты не сможешь мне отказать, дорогая Нелл!
Моя подруга была права, как и всегда. Ее влекло на зов воображаемой роскоши и возможного риска. А я не могла отказать себе в удовольствии направлять ее и заботиться о ней.
Годфри доел свой ужин. Он посмотрел на Ирен, и его глаза странно заблестели.
– Ты говорила, что англичанин не может вести себя неприлично? – улыбнулся он. – Я буду вынужден подвергнуть это сомнению.
– Тебе придется сильно постараться, чтобы переубедить меня, – лукаво ответила она.
– Надеюсь на это, – отозвался он нежно.
Понять смысл этой словесной игры мне было так же трудно, как отличить спинку своего нового шелкового платья от переда.
Сославшись на головную боль, я удалилась в свою комнату. Ирен и Годфри, кажется, даже не заметили моего ухода.
Глава вторая
Явление мадам Икс
В тот день, когда наша карета подъехала к парадному входу дома номер семь по рю де-ля-Пэ, мягкие серые облака пеленой окутывали парижское небо. Мощеные мостовые и фасады домов были словно покрыты блеклой вуалью. Казалось, они превратились в тоскливо-однотонный холст, который так и ждет, когда художник выплеснет на него яркие краски. Ирен хотела, чтобы все прошло идеально, и погода как будто была с ней заодно.
В витринных окнах первого этажа были выставлены щегольские ткани и дорогие аксессуары, над двойными дверями красовалась надпись «Ворт» крупными золочеными буквами. В остальном модный дом ничем не отличался от остальных пятиэтажных зданий, которые выстроились вдоль рю де-ля-Пэ. Фасады их снизу доверху разрезали высокие узкие окна в кованых железных решетках. Крышу венчали идущие зигзагом фронтоны, а на самом верху, как мрачный обгорелый лес, виднелись обрубки дымовых труб.
Наш возница помог Ирен выйти из кареты. В своем розово-золотистом шелковом платье она выглядела неожиданно яркой, как цветная иллюстрация среди потемневших страниц средневекового фолианта. Ее темные волосы были низко собраны в свободный узел. Прохожие оборачивались посмотреть на нее.
Я бы никогда не осмелилась надеть свой наряд от Либерти на улицу, чтобы все меня разглядывали.
– Такое необычное платье может вызвать раздражение мистера Ворта, – прошептала я, когда мы входили внутрь.
– Совершенно верно, – согласилась моя подруга. – Но лучше уж появиться в логове модного льва одетой изысканно и нетрадиционно, чем в чем-нибудь самом обычном.
– Ну, раз уж я кажусь тебе слишком обычной, то я, пожалуй, подожду снаружи, – съязвила я.
– Чепуха! Изысканность нужно подчеркнуть, и твоя одежда идеально для этого подходит.
Затем мы – Ирен впереди, я за ней – проскользнули в богато обставленную гостиную, где сидели и прохаживались нарядные девушки, будто ожившие картинки из журнала «Иллюстрированная мода».
При виде этого пугающего совершенства даже Ирен замерла. Одна из манекенщиц приблизилась к нам. На ней было похожее на марципан платье из органзы, покрытой сверкающими драгоценными камнями и кружевом.
– Дамы желают что-то приобрести? – поинтересовалась девушка.
Ирен вспыхнула. Давно я не видела, чтобы она краснела.
– Нам назначена встреча с месье Вортом на половину четвертого, – сказала она. – Я мадам Нортон. Это моя подруга мадемуазель Хаксли.
– Вы рано, мадам Нортон, а месье Ворт немного задерживается. У него очередная мигрень. Вы с мадемуазель Хаксли можете пока присесть или пройтись по залу. Обратите внимание на наши модели. Если какое-то платье вам понравится, его могут сшить специально по вашим меркам.
Девушка удалилась, прошуршав сверкающим облаком платья. Ирен с любопытством смотрела по сторонам.
– Давай присядем, – предложила я, – мне нужно привыкнуть к обстановке.
Ирен не возражала и быстро опустилась на большую, украшенную кистями оттоманку. Она напряженно застыла, держа ридикюль перед собой на коленях. По ее позе я поняла, что она нервничает. Я сама всегда сидела именно так, когда мне было не по себе, – сжимая сумочку и плотно сдвинув ноги.
Мы несколько минут молчали, а рядом кружили элегантные, изысканно одетые незнакомки, шелестя шлейфами платьев. Воздушные рукава трепетали над их плечами, как крылья бабочек.
